Василий Панфилов - Улан [СИ]
— Опять ты со своим прутиком, — проворчал он, — то ли дело у меня — как рубану, так коня пополам.
— Ты ещё попади по этому коню, — охотно поддержал Игорь дискуссию, — и главное — меня с собой не сравнивай.
Это да — был он пока что самым мелким из уланов, да и самым лёгким — ранее полк-то был драгунским, а там набирают достаточно рослых и крепких парней. Сам же попаданец с его ростом в сто шестьдесят восемь и весом в шестьдесят прошёл “кастинг” благодаря возрасту (подрастёт ещё) и владению клинком.
— Так жрать надо, — включился Тимоня из соседней контубернии, — а то мы не видели — как кошка ешь, не больше.
— А зачем мне вес? — удивился парень, — сила, выносливость — понимаю. Но вес? Зачем? Я так сильнее всех в полку.
— Сильнее то сильнее, вот только вид у тебя не солидный, — наставительно произнёс Трифон, — взглянешь на тебя…
Тут он замялся, потому что экстремал сам на него глянул, “включив рысь”.
— Тьфу, — сплюнул Трифон, — на тебя как раз и взглянешь!
Так, смеясь, и въехали в город, а точнее — в предместья. “Настоящий” Петербург оккупировала гвардия, а бодаться с ней… Как, если там добрая треть — дворяне? Мало того, что оружию учат их с детства и силушкой они отличаются от вчерашних крестьян (харчи-то другие, да и голода не знают), так ещё и последствия. Так, за сломанный нос солдату из обычного полка, можно было отделаться выговором, а то и поощрением — если драка была честной, а противник — из “конкурирующего” полка. А вот сломать нос дворянину… Последствия хуже.
Нет, большинство их них были нормальными людьми и за “вавку”, полученную в честной драке, претензий не выкатывали, но встречались и поганцы. Вот только беда в том, что связи у этих поганцев были куда как лучше, чем у вчерашних крестьян и мещан.
Ехали, глазея по сторонам — практически “светский” выход по меркам улан. Ну и нужно сказать, что смотрят прохожие одобрительно.
— Ето потому, что мы воевать-то умеем, а озоровать не приучены, — пояснил Никифор. — В других полках так озоруют, что и не знаш — зачем такие защитнички нужны.
Подкрутив ус, он подмигнул дородной бабе лет тридцати пяти, шедшей навстречу с корзиной и выпятив губы трубочкой, послал воздушный поцелуй. Та зарделась и замахала на него рукой. Сенсей сделал странное движение глазами и усами, отчего баба совсем разомлела.
“— С такими методами ухаживаний мне вряд ли что-то светит”, — озадаченно подумал попаданец. Пока он думал о святом (о женщинах — что же ещё может быть святым у отмороженного экстремала в шестнадцать лет?!), они приехали на какую-то площадь, где стояло сразу несколько трактиров откровенно забегаловочного вида. Перед ними толпились подвыпившие и откровенно пьяные солдаты, то и дело затевавшие кулачные поединки.
— Вот тебе и место, чтоб кулаки почесать, — довольно произнёс Никифор, повернувшись к Игорю.
Глава седьмая
Спрыгнув с коня текучим движением, Игорь с интересом обозрел бойцов. К предстоящим боям он относился не то чтобы спокойно — с восторгом. Мало того, что адреналин, так ещё и деньги. Да — здесь дрались за деньги, ставя в заклад какую-то сумму. Способности попаданца уланы уже успели оценить — собственными шкурами — и оценивали их очень высоко.
То, что экстремала их навыки не впечатлили, ничего не значило — по здешним меркам, они были “козырными” ребятами среди местных кулачников. Да откровенно говоря — и не только среди местных. Там, в будущем, они бы тоже смотрелись весьма недурно — среди обычных людей, понятное дело.
Парень откровенно “зажрался” привыкнув к уровню таких же спортсменов да кавказских молодёжных стаек — тоже спортсменов, по сути. Движения улан были далеко не медленными — это он сам стал быстрей.
Ну и последнее, но отнюдь не самое маловажное — кулачные бойцы пользовались почётом — даже дворяне гордились достижениями в этом виде “спорта” и не стеснялись сойтись с мещанином (что не отменяло проблему отдельных говнистых особей).
— Какой заклад и какие правила, — негромко поинтересовался боец.
— Так полтину хотим поставить на твою победу, — внезапно застеснялся Андрей.
— Рубль ставьте — и чтобы любой желающий мог со мной сразиться. Единственное — чтоб по правилам “свалки”.
Не успел он договорить, как Андрей заорал:
— Ну что, воины, давно не виделись, давно наши кулаки не чесали ваши зубы. Подходите, будьте ласковы, всех встретим как дорогих гостей — сперва накормим юшкой кровавой и зубами крошеными, а потом и спать уложим на перинку из землицы!
Внимание привлёк и к уланам начали подтягиваться военные.
— А не много на себя берёте, — с ехидцей отозвался гренадёр, — аль не мы ли вас в прошлом разе угощали. И сегодня угостим — мы щедрые хозяева — оплеух не жалеем!
— Да ты сперва нашего младшенького одолей, — влез Трифон, — а потом и курлыкай.
С голливудской улыбкой Игорь вышел из-за спин товарищей, приветственно поднимая руки, раскланиваясь и слегка скоморошничая. Его уже просветили, что перед кулачным боем это нужно и важно — традиция такая. Нужно “завести” людей, выиграв предварительно психологически. Ну, это как дома — сам бой может длиться меньше минуты, но перед этим могут рассказывать о достижениях соперников, затем включится музыка… Шоу, в общем. С одной стороны — так народу интересней, а с другой — позволяет не озлобится, переводя бой именно в “спортивную” плоскость.
— А не слишком ли мал ваш братец? — вылез один из егерей, — ему, чай, сиську мамкину сосать надо, а не на кулачках драться.
— Ништо, дяденька, — голосом радостного дебила отозвался экстремал, — мне братики обещали, что как только я всех побью, они мне за это леденец купят.
Затем он на мгновение задумался и добавил с интонациями капризного ребёнка:
— И пряник!
Тишина… И грохнуло! Смеялись все — даже гренадёр всхлипывал по детски, хлопая здоровенным ладонями себя по бокам.
— Пряник… Ыыы…, — с подвыванием тянул он.
Наконец всё успокоилось и гренадёр подошёл к Игорю, протянув ему руку:
— Иван, сын Семёнов, из рода Харламовых.
— Игорь Владимирович, Русин, — представился попаданец и снова увидел тот самый взгляд, как у капрала при знакомстве, как у майора… И дал себе слово — выяснить наконец, почему они так странно реагируют на его имя.
— Биться я сегодня не буду — от раны ещё не отошёл, но вот поглядеть — погляжу, — сказал попаданцу Харламов. — И это… Ты всерьёз так в себе уверен или просто скоморошничаешь?
Руфер только улыбнулся слегка:
— Можешь поставить на меня — вряд ли здесь найдётся боец моего уровня.
— Зря ты так самоуверен — стольный град всё-таки. Ты не смотри, что здесь кулачников серьёзных нет. Петербурх — он большой.
— Я про Петербург и говорю.
Хмыкнув, гренадёр отошёл. Начались заклады, ставки, шутовство… Парень уже не слушал это, привычно уйдя в транс. Первым противником оказался наглый пехотный капрал, сходу принявшийся оскорблять его. Причём оскорбления были именно грязными, а не шуточными.
Поморщившись, Игорь шагнул навстречу, легко ушёл от широкого замаха, блокировал вторую руку встречным ударом в бицепс — и двинул в зубы. А не надо так о маме… Бил он костяшками кулака — так, чтобы не порезать руку. Пехотинец “поплыл”, но на ногах удержался — ну так на тебе в солнышко.
Есть рубль… И есть заведённая толпа, желающая крови и зрелищ. Спортсмен специально прошёл по самой грани, так что желающие наказать наглого молокососа, не поняли класса бойца. Точнее — мало кто понял. Гренадёр смотрел задумчиво и как только поймал взгляд Игоря, слегка приподнял бровь, на что тот ответил лёгкой улыбкой.
Следующий — ещё один пехотинец, но уже в чине рядового и более вежливый — или просто молчаливый. Он не стал атаковать, а приглашающим жестом поманил к себе руфера. Судя по стойке и повадке — боец из тех, кто предпочитает стиль “Чья морда крепче”, любимый крестьянами и купцами. И кстати — “железную рубашку” они держали ой как неплохо. Ну то есть нож — фиг его знает, но “ударопрочность” была феноменальной.
Что ж, можно и пойти ему навстречу — и парень закружил вокруг него, время от времени взрываясь неопасными на вид, но чрезвычайно неприятными и болезненными сериями. Солдат пытался отмахиваться, но естественно — не получалось. Со стороны это выглядело достаточно забавно.
— Ишь, чисто кабан против лайки стоит! — раздался голос в толпе, после чего послышались смешки и выкрики того же плана.
Наконец, разозлённый насмешками “кабан” допустил пару грубых ошибок, видимых даже зрителям — и получил аккуратный удар по подбородку, отправивший его в нокаут.
Гренадёр и ещё парочка ценителей, стоящих рядом, оценили мастерство, остальные же посчитали, что молоденький улан берёт скорее за счёт увёртливости, а мастерства-то особого и нет. Ну не увидели они его…
